расовая дискриминация — самые актуальные и последние новости сегодня. Будьте в курсе главных свежих новостных событий дня и последнего часа, фото и видео репортажей на сайте. "группы ненависти" и расовые беспорядки в США на рубеже XX и XXI вв. Вероятно, разные расы людей существуют и внутри «одного цвета», так же, как люди разных цветов могут формировать одну расу. Маргнила про нацистов и расовый реализм. Маргинал пояснил за национализм и римское приветсвиеПодробнее. иногда называют расизм или же расовый реализм его сторонниками.
Расовый реализм и строительство небоскребов.
Расизм Запада — это псевдоинтеллектуальное рефлексивное выражение расового чувства, являющегося примером откатного сознания, фантомной болью и результатом мировой экспансии Запада, начатого в период Великих географических открытий. По мнению Тойнби, «расовое чувство, которое на Западе исходило в основном от западных поселенцев за границей, имеет также религиозные основания в тех слоях, которые придерживаются протестантских вероучений». Как известно, время генезиса и развития протестантизма практически совпадает с этапом внешней экспансии Запада в форме Великих географических открытий, а в XVIIIвеке противоборство между народами Западной Европы за лидерство в заокеанских владениях закончилось полной победой протестантов—англосаксов. Исход Семилетней войны 1756—1763 определил будущее Северной Америки и наметил контуры ее религиозно—этнической принадлежности. Культурные основания Нового Света прочно опирались на англосаксонскую протестантскую версию западной цивилизации. Протестантский культурно-религиозный ход, ментальный темперамент, установки и поведение относительно всего «другого» в общем и целом вдохновлялся ветхозаветным преданием. И сегодня в США действуют фундаменталистские организации, абсолютно уверенные, в буквальном смысле, что они избранники Господа, в точности с духом и буквой Ветхого завета.
Вооружившись индоевропейской гипотезой, Гобино сформулировал расовую теорию, квинтэссенцией которой стал «Трактат о неравенстве человеческих рас». В своей работе Гобино попытался синтезировать представления о культурной относительности, то есть независимости и несравнимости каждой культуры, с превосходством белой расы. Культурообразующим элементом он считал именно расу. Следует отметить, что его антропологические познания были довольно далеки от идеала. Ведь, в самом деле, хорошо известно, что европеоиды «белые» включают в себя не только индоевропейцев, а последние принадлежат к целому ряду малых рас. За основу классификации Гобино берет скандинавскую североевропейскую, атланто-балтийскую, нордическую расу.
Сам по себе закат той или иной расы не является безусловной трагедией или катастрофой. Иногда нам нужны новые расы. Иногда нам нужны гибриды. Иногда трансформация обновляет расу и выводит на новую орбиту. Но бывает и так, что с выживанием расы связано антропологическое выживание целых народов и в них — людей и семей, вполне конкретное и физическое выживание или ликвидация. И в этом случае человек встаёт на защиту своей расы, как на защиту мира, в котором живёт он и должно жить его потомство. Как правило, нет ничего плохого в гибридах. Чаще всего, они весьма полезны как действующие мосты и проходы между расами.
Но мы должны помнить, что гибриды не воспроизводятся. Поэтому, с одной стороны, мы можем не бояться, что гибриды разрушат нашу расу: бороться с ними не надо, они сами собой исчезнут во втором поколении. С другой стороны, если мы не прилагаем сознательных усилий по интеграции, то мы должны быть готовы к тому, что во втором поколении дети гибридов «вернутся к африканским истокам» и мы получим массы людей, имеющих паспорта нашей расы, права нашей расы, имена нашей расы, но ощущающие себя внутренне чужими, принадлежащими к другой расе и к другому миру. Знаем ли мы, что с этим делать? Что мы смогли сделать с полноправными «советскими гражданами», которые вдруг оказались непримиримыми украинскими, киргизскими, таджикскими, чеченскими и прочими националистами и сепаратистами и стали выгонять и уничтожать русское население, как представителей чужого для них племени или даже чужой расы? Есть ли в современной России какое-то понимание «закона мула»? Какие-то принципы и планы по интеграции? Какая-то программа действий на случай расовой и племенной вражды внутри российского общества?
К сожалению, скорее всего, ничего такого нет. Поскольку власть принадлежит людям короткой воли и низких, мелочных, эгоистических амбиций. Одним из следствий неверной посылки, что «все люди одинаковые, просто культуры у них разные» было распространение на весь мир опыта западной, белой европейской расы в устройстве экономики на «рыночных принципах», формирование «мирового рынка». Современным антропологам более или менее понятно, что как «левые» боровшиеся с рыночным капитализмом , так и «правые» превозносившие рыночный капитализм как лучшее устройство экономической и социальной жизни общества одинаково ошибались в том, что считали опыт своей расы универсальным и подходящим для всех рас во всём мире. Современные антропологи знают, что разные расы имели разные способы организации своей хозяйственной сферы и каждая раса имела тот способ, который наиболее подходит для неё одной. Рыночный капитализм не является ничем универсальным. Это культурная, социальная, цивилизационная особенность, возникшая в средиземноморско-ближневосточной расе и затем распространённая на Европу, а позже на весь мир. Западная раса или расы, имеющие долгий опыт адаптации «рыночного капитализма», развили в себе механизмы компенсации его негативных факторов, такие, как «демократический строй», «социальные гарантии», «благотворительность», «муниципальное управление» и прочие.
Опыт показывает, что капитализм, как метод максимальной интенсификации экономического развития, пересаживается на почвы других рас довольно легко, а вот механизмы компенсации не пересаживаются и не возникают сами собой они и в Европе возникли только после многих веков бедствий. Распространение капитализма среди некапиталистических рас совершенно подобно тому, как аборигенов Севера спаивали водкой. Поскольку их антропологический тип развивался без употребления спиртных напитков, их культура не знала алкоголя, в их желудках не вырабатывается фермент, быстро и безопасно расщепляющий алкоголь. Аборигены становились алкоголиками и погибали от того, что для рас, пьющих веками, просто способ получить удовольствие и приятно провести время. У большинства рас человечества нет «ферментов», расщепляющих капитализм; нет опыта адаптации к рынку и механизмов компенсации негативных факторов капитализма. Поэтому рыночный капитализм для большинства населения планеты — это гибель. Нельзя сказать, чтобы расы Запада этого не понимали. Скорее, понимают, именно поэтому и распространяют рыночный капитализм, как правила игры, в которой они сами заведомо выиграют, а остальные погибнут.
Как скупщики пушнины понимали, что водка убивает аборигенов, но, зная это, везли им больше водки, чтобы скупить всё, что им нужно за бесценок у несчастных безумных алкоголиков. В новом мире антропология становится тем же самым, чем ранее была философия, потом история, потом политическая экономия, потом психология и социология — наукой, размечающей пространство борьбы. Новый Маркс мог бы озаглавить «опус магнум» не «Капитал», а «Человек», потому что ныне антропологический подход, в том числе и к политической экономии, даёт нам оружие к сопротивлению, а не экономический подход к антропологии.
Цель всегда одна: вывести «подходящую» породу человека. Но это была не раса, а гибриды.
Советские селекционеры не учли действия «закона мула». Они полагали, что во втором-третьем поколении «советский человек» начнёт самовоспроизводиться без искусственной гибридизации. Однако гибриды не воспроизводят себя сами. На самом же деле произошёл массовый откат новых поколений к старым идентичностям: рас, подрас и племён, использовавшихся в эксперименте по выращиванию нового человека. Этот откат ужаснул нас самих.
Вчера ещё представители «единого советского народа» стали выдирать друг другу кадыки за «независимость» и за контроль над парой селений на той или иной границе. Потому что гибриды не воспроизводят себя сами. Той же самой ошибкой, непониманием действия «закона мула» руководствуется нынешняя Европа. Первое поколение иммигрантов охотно интегрируется, становится полезными «мулами», сочетающими в себе принятие европейских ценностей с неприхотливостью и выносливостью своей «дикарской» природы; это лучшие работники европейских предприятий, военные, служащие, гарантированное будущее Евросоюза. Кажется, что второе поколение будет ещё более «гибридным», но так не бывает.
Гибриды не воспроизводятся. Небольшая часть потомков иммигрантов становится «настоящими европейцами» теряя свои полезные природные качества , а большая часть «возвращается к истокам»; и в Германии оказываются невесть откуда появившиеся арабы, негры, русские — рождённые в Германии, но от этого не менее, а более русские, негры или арабы! Пора понять, что первое поколение не страшно — их можно гибридизировать не обязательно физически, можно «культурно» — в антропологическом смысле культурная гибридизация приводит к тому же эффекту ; Рим разрушат варвары второго и третьего поколения. Дети и внуки иммигрантов — вот могильщики расы. Раса не является абсолютной ценностью.
Раса, как и всё прочее в истории человечества, есть явление исторически преходящее. Расы приходили и уходили. Конгломерат племён, известных как скифы, саки, сарматы и проч. Раса долговечнее чем племя этнос или «нация» , но и она не вечная. Расы расположены не только в географии, но и в истории, которая предстаёт как «география времени».
Преемственность современных рас по отношению к предковым порой условна и относительна. Даже если так называемый «генофонд» сохранился, фенотип мог измениться катастрофически. И не только фенотип. Посмотрите на портреты дворян и вельмож России XVIII-XIX веков и попробуйте отделаться от ощущения, что это инопланетяне впрочем, эта порода ныне уничтожена, а портреты крестьян той же эпохи дают больше сходства с современными русскими. При этом «фаюмские портреты» и античные скульптуры оставляют ощущение родства.
А ещё эндокринологи говорят, что в прошлом веке в нашей стране у людей наблюдалась иная картина гормонального фона. Другой уровень тестостерона. Другой уровень гормонов, влияющих и на внешний облик, и на эмоциональное состояние, и на стереотипы поведения! Если все эти три фактора вместе взятые не определяют расу, то что тогда определяет расу? Человек меняется катастрофически быстро.
Так же быстро, как меняются выводимые человеком породы кошек, собак, коров, лошадей и сорта роз. Что наводит на подозрение: человек сам постоянно выводит новые и новые породы себя. Ничего подобного мы не видим в прочей живой природе.
Расы приходили и уходили. Конгломерат племён, известных как скифы, саки, сарматы и проч. Раса долговечнее чем племя этнос или «нация» , но и она не вечная. Расы расположены не только в географии, но и в истории, которая предстаёт как «география времени». Преемственность современных рас по отношению к предковым порой условна и относительна. Даже если так называемый «генофонд» сохранился, фенотип мог измениться катастрофически. И не только фенотип. Посмотрите на портреты дворян и вельмож России XVIII-XIX веков и попробуйте отделаться от ощущения, что это инопланетяне впрочем, эта порода ныне уничтожена, а портреты крестьян той же эпохи дают больше сходства с современными русскими. При этом «фаюмские портреты» и античные скульптуры оставляют ощущение родства. А ещё эндокринологи говорят, что в прошлом веке в нашей стране у людей наблюдалась иная картина гормонального фона. Другой уровень тестостерона. Другой уровень гормонов, влияющих и на внешний облик, и на эмоциональное состояние, и на стереотипы поведения! Если все эти три фактора вместе взятые не определяют расу, то что тогда определяет расу? Человек меняется катастрофически быстро. Так же быстро, как меняются выводимые человеком породы кошек, собак, коров, лошадей и сорта роз. Что наводит на подозрение: человек сам постоянно выводит новые и новые породы себя. Ничего подобного мы не видим в прочей живой природе. Вряд ли дикие животные какого-либо вида, не подвергнутые воздействию искусственного отбора, на протяжении десятка поколений вносят существенные изменения в свои организмы. Человек меняет свой образ и организм за какие-то два-три поколения. Меняется средний рост, вес, объём мозга, пропорции черепа и всего тела, черты лица, уровень гормонов. В средних показателях мы редко похожи на своих прадедушек и прабабушек. Когда мы смотрим на фотографии своих родителей — мы видим себя. Когда мы смотрим на фотографии своих дедушек и бабушек — мы видим родственников. Когда мы смотрим на фотографии своих прадедушек и прабабушек, мы видим существа иной породы. Сам по себе закат той или иной расы не является безусловной трагедией или катастрофой. Иногда нам нужны новые расы. Иногда нам нужны гибриды. Иногда трансформация обновляет расу и выводит на новую орбиту. Но бывает и так, что с выживанием расы связано антропологическое выживание целых народов и в них — людей и семей, вполне конкретное и физическое выживание или ликвидация. И в этом случае человек встаёт на защиту своей расы, как на защиту мира, в котором живёт он и должно жить его потомство. Как правило, нет ничего плохого в гибридах. Чаще всего, они весьма полезны как действующие мосты и проходы между расами. Но мы должны помнить, что гибриды не воспроизводятся. Поэтому, с одной стороны, мы можем не бояться, что гибриды разрушат нашу расу: бороться с ними не надо, они сами собой исчезнут во втором поколении. С другой стороны, если мы не прилагаем сознательных усилий по интеграции, то мы должны быть готовы к тому, что во втором поколении дети гибридов «вернутся к африканским истокам» и мы получим массы людей, имеющих паспорта нашей расы, права нашей расы, имена нашей расы, но ощущающие себя внутренне чужими, принадлежащими к другой расе и к другому миру.
Скандал в сети: нейросеть начала менять людям расы
| Как Гитлер создавал новую расу арийцев, трагедия украденных детей | Но на роль ключевого персонажа ищут не просто хорошую актрису, а обязательно негроидной или азиатской расы. |
| Публичная Расология! | Он признан виновным в мелком хулиганстве и изготовлении, хранении или распространении материалов, пропагандирующих национальную, расовую, этническую или религиозную вражду. |
Маргинал пояснил за эстетику нацизма / расовый реализм
| Новая расовая антропология и революция | Традиционно дипломатии этой страны свойственен чистой воды реализм, но сейчас она становится все более идеологизированной. |
| Маргинал пояснил за эстетику нацизма / расовый реализм | В этом местами сюрреалистичном произведении автор исследует темы несправедливости, расовых стереотипов, отрицании прошлого и исцеляющей любви к книгам. |
| Вы точно человек? | «Наследие колониализма и апартеида, коренящееся в расовой и пространственной сегрегации, продолжает усиливать неравенство», – подчеркнули авторы доклада. |
Расовый реализм и строительство небоскребов.
Стратегия расового реализма Белла предполагает полный отказ от равенства перед законом и ставит во главу угла перманентную борьбу с ненавистной системой. Furthermore, if creativity and nobility are the ultimate human traits, then non-White races are fundamentally less human; relative to racial realism and honesty. Проблематика расового и культурного разнообразия в искусстве: вокруг сериала «Властелин Колец: Кольца Власти». Концепция расовой гигиены: разделение людей на представителей высшей расы и низших. убеждение в реальном существовании человеческих рас и расовых различий между людьми[2].
В борьбе за расовое разнообразие
Проведены исследования «групп ненависти» и их роли в политическом процессе США, осуществлен анализ отношений между расами, расистских настроений, причин расовых бунтов. Простота хуже воровства (русская народная пословица) Фактор интеллекта в жизни тех или иных народов и рас многократно освещался в преданиях и пословицах на протяжении всей истории. Искусственный интеллект реализм расовые предубеждения гиперреализм интернет. Политика расовой дискриминации в Третьем рейхе. Концепция расовой гигиены: разделение людей на представителей высшей расы и низших. В этом местами сюрреалистичном произведении автор исследует темы несправедливости, расовых стереотипов, отрицании прошлого и исцеляющей любви к книгам. Маргинал про различия расового реализма у США и нацистов.
Расовый – последние новости
Расология Без Цензуры 18+. Информация. расовый реализм + биологический детерминизм + чувство юмора. Wanted: more race realism, less moralistic fallacy. Ozberk, Naval News. The Ukrainian Navy confirmed to local media the damage on Kommuna after the attack with Neptune missiles while the ship was moored in.
Новая расовая антропология и революция
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение. Допустимые значения - положительное вещественное число. Поиск в интервале Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO. Будет произведена лексикографическая сортировка. Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки.
Некоторыми комментаторами считается, что именно номад является фигурой освобождения, впрочем это мнение достаточно спорно. Расскажите, в чем заключается философское понимание пессимизма? И здесь очень важный референс, который только сейчас обретает популярность, — это работы Франсуа Зурабишвили, влиятельного французского интерпретатора Делёза, не очень широко известного в США. Две его книги перевели на английский за последние два года. В них он говорит о нем не как об онтологе, который пытается думать о сущем и собрать, почти как конструктор лего, онтологию, основанную на каких-то вещах, а как о философе события. Событие — это момент трансформации, когда что-то меняется в положении вещей.
Это также момент утопии. Он создает модель мысли, которую описывает через разочарование и усталость. Эта модель восходит к идее Делёза о том, что мысль — это результат шока, результат конфронтации с жестокостью мира и реализации его невыносимости. Это движение мысли связывается скорее с пессимизмом, чем с оптимистическим постепенным накоплением ресурсов, и совпадает с развитием в американском интеллектуальном мире течения пессимизма. С одной стороны, есть космический пессимизм Юджина Такера, который во многом похож на версию Делёза. Такер изначально писал о вопросах медиа, а потом стал развивать более эзотерическую и барочную идею философского возвращения к мыслителям средневекового периода.
Такер работает и с более современными ресурсами, такими как Шопенгауэр или Ницше. Такер мыслит критицизм не как позитивный вклад в лучшее видение мира, а как форму, которая во многом совпадает с разочарованием и усталостью. Кроме того, я обращаюсь к афропессимизму, который связан с вопросами беженства, мутации, трансформации и возвращения к более жестким структуралистским категориям. Я думаю, эти направления резонируют с текущим политическим моментом, в котором присутствует возврат к воинственности и стремление мыслить в четких категориях. Многие из мыслителей пессимизма — формалисты, они пытаются создать дистанцию и отстраниться от практических вопросов политики как таковой. Это очень далеко, например, от демократического мышления о популизме в духе Лаклау, который готов способствовать политическим движениям, его мысль находится в немедленной связи с конкретными политическими течениями.
Это не значит, что пессимисты не пытаются думать о решении конкретных проблем или отстраняются от политики. Но они видят дистанцию как способ внести более основательный вклад в крупные политические вопросы. Они оставляют открытым вопрос, может ли философия что-нибудь привнести в текущий момент. Я думаю, они делают это для того, чтобы сопротивляться побуждению, которое The Invisible Commitee называет «удушающей срочностью политики», когда люди пытаются немедленно применять свои теории к практическим кейсам. Но служит ли это теориям или практической политике? Люди вроде Такера абсолютно довольны своим вкладом, который внешне кажется аполитичным.
Это фрустрирует некоторых студентов, с которыми я работал, потому что они хотят немедленного применения теорий на практике. Но самый важный аспект пессимизма — это принятие идеи о том, что есть проблемы, которые не решаются сразу, что мышление может быть полезным само по себе и в конце концов помогает прийти к новым ориентациям. Но эти решения не должны быть очевидными. Не каждый момент жизни приводит к ситуации, в котором возможна полная трансформация. Мысль может стать последним другом в такие моменты, когда кажется, что вообще ничего не происходит. Несколько лет назад я прочитал книжку — в целом это довольно дурацкая автобиография, но в ней была одна важная фраза, которая меня зацепила.
Там был драматический конфликт, когда героя спрашивают, зачем он читает книжки, когда должен помогать им с восстанием. И он говорит: «Цель обучения и мышления состоит в том, чтобы поддерживать живой идею революции в контрреволюционные времена». Я думаю, что если говорить о мысли как об убежище, то пессимизм может быть очень полезным предприятием. Проблема в том, чтобы прочертить тонкую линию между пессимизмом и цинизмом. В бытовом смысле цинизм — это когда кто-то просто выливает на ситуацию ведро ледяной воды. Я думаю, пессимист — это тот, у кого есть точный анализ, из которого следует, что ситуация выглядит просто ужасно, и ничего тут не поделаешь.
Но, как пишет Такер, пессимист — это оптимист, у которого закончились опции. У него всё равно остается импульс использовать что-то настолько бесполезное, как мысль, чтобы выйти из тупика. А циник просто опускает руки и использует мышление, чтобы лениться и не генерировать новых идей. В этом смысле важно избегать цинизма и принимать пессимизм. Это дает нам оптимизм мышления и пессимизм мира. При этом в последние годы в современную философию активно возвращается онтология, отчасти как реакция на былую популярность деконструкции в континентальной философии.
Как вы относитесь к «онтологическому повороту»? Ключ к интерпретации подхода Зурабишвили — это утверждение Делёза в конце «Тыясчи плато» о том, что его задача — отбросить онтологию. Зурабишвили говорит, что не существует такой вещи, как делезианская онтология. Есть люди, которые построили специфическую онтологию: например, последователи квир-стадис или новые материалисты. Это полная противоположность некоторого делезианского проекта. Я думаю, вполне нормально задавать онтологические вопросы.
Делёз и Бадью — это в значительной степени онтологические мыслители. Но та версия Делёза, которая мне нравится, видит онтологию как проблему, которую надо решить, а не как начало системы, которая будет постоянно усложняться. Про роль онтологии в более строгих философских подходах у меня нет четкого мнения. Многие сейчас строят разные барочные системы, это результат интереса к сфере ИИ и вычислительных машин. Я немного скептичен относительно возможности построить большую теорию об этих вещах, но если это произойдет, я думаю, это был бы огромный прорыв. Так что я полностью поддерживаю попытки моих коллег, но сам буду ждать в сторонке.
Вы согласны с этой претензией? Если у нас есть четкое мнение об онтологической данности ситуации, тогда у нас есть точная дорожка для действия. Это попытка наложить ограничения на мир, чтобы идентифицировать легкие паттерны движения. В этом смысле можно рассматривать марксизм как классический онтологический проект. Это дискуссионный вопрос, кем именно был Маркс: философом или политэконом, старался ли он создать лучшую политэкономию или просто критиковал существующую, должно ли что-то случится после Маркса, он предложил программу действий или же просто анализ. Задача для него как онтолога, каким его хотели бы видеть поставтономисты, состояла бы не просто в критике политэкономии, но и в аффирмативном проекте, который можно строить в настоящем.
Это один из возможных подходов. Но меня, скорее, интересует идея свержения онтологии. Не в том смысле, что надо остановить изучение онтологических вопросов, а в том, что нужно сначала определить онтологические основания, чтобы потом отказаться от них. Большая часть идей, которые обсуждают на этой конференции в Тюмени, контрастируют с более широкими трендами в современной философской дисциплине. Она довольно консервативная и движется вперед очень медленно. Есть такая шутка, что вы можете изучать мыслителей, только когда они уже умерли.
Работать над своими современниками — это всегда что-то рискованное, нужно идти против своих учителей или постоянно искать компромиссы с академическими требованиями. Спекулятивный реализм был очень амбициозным планом людей, которые не были полными аутсайдерами, но искали свежей ориентации. В некотором смысле это была попытка превзойти раздел между континентальной и аналитической философией. Это очень сложно просто в связи с дисциплинарными формациями и ведет к классической проблеме интердисциплинарности: вместо того, чтобы быть экспертом в той или иной сфере, вы обращаете на себя гнев представителей обеих областей. Всё это обостряется глобальным экономическим кризисом, который длится с 2008 года. Университеты во многих странах ответили на него наложением мер экономии: выросло число конфликтов — кого нанимать и какие области исследовать.
В США это привело к тому, что многие программы подчеркнули и укрепили границы между дисциплинами, которые были более открытыми в 1990-е, когда все говорили про интердисциплинарность. Тогда было много новых экспериментальных позиций в новых областях исследований. Сейчас есть интенсивный конфликт между студентами, которые хотят чего-то другого — пересечения дисциплинарных границ, новых форм мысли, поворота к внешнему, — и представителями старых дисциплин, которые не позволяют этим формам процветать. Рано или поздно мы придем к переломному моменту, когда эти подходы будут приняты, или же те, кто в них заинтересован, найдет другие способы ими заниматься. Здесь один из вариантов — исход в другие департаменты: я, например, формально преподаю не на кафедре философии мои студенты учатся на Fine art и программе «Эстетика и политика» и не связан с большими исследовательскими университетами. Существует ли выход из этого маргинального положения?
Всегда есть напряжение между этими двумя полюсами. Посмотрите на New School — изначально это был институт в изгнании, во многом состоявший из немецких еврейских интеллектуалов, которые сбежали из нацистской Германии. Эти люди могли найти себе прибежище в академии, но впоследствии из-за экономических требований по поддержке институтов или из-за националистических требований заниматься определенными типами исследований они всегда оказываются в конфликте. По некоторым причинам академия всё равно больше, чем любые другие институты, толерантна к аутсайдерам и людям с незначительной повесткой, просто они не находятся в приоритете. И это один из важных вызовов для современных академиков. Как сегодня должна выглядеть научная формация?
Как сеть исследователей, которые работают в разных институтах, новый институт, который постепенно борется за академическое признание? Или же нам нужны какие-то абсолютно новые принципы организации научной деятельности? Пожалуй, самый рабочий, но иногда наименее плодотворный вариант — это когда ученый параллельно развивает две разные повестки: одна из них узкая и дает традиционное признание — это не всегда интересно, но признается сообществом и позволяет выживать, а вторая более интересная, но не попадающая в мейнстрим. При этом ученые, которые исследуют спекулятивный реализм или ООО при поддержке своих институтов, часто не самые передовые фигуры в этой области. Из-за этого получается, что крупные и престижные ученые пишут плохо информированные статьи, потому что это не та тема, которой они больше всего занимаются. Это ведет к дальнейшей фрустрации активных исследователей в этих областях, которые сталкиваются с плохо обоснованной критикой со стороны «звездных» философов.
Они компенсирует недостаток институциональных ресурсов самостоятельной медийной активностью. Хотя Жижек немного отличается: он прекарная фигура, но при этом находится на верхушке. Сейчас Жижек настолько престижен, что если бы он захотел осесть в более-менее престижном университете, то я уверен, что у него получилось бы. Не знаю, это вопрос склонностей или желания, но, похоже, он процветает за счет этого постоянного движения и столько публикуется, что с виду это выглядит так, будто он захвачен какой-то графоманией или паранойей и не очень-то хочет заниматься узкими исследованиями. Я думаю, что другие фигуры в спекулятивном реализме, такие как Пит Вольфендейл, с удовольствием осели бы в каком-нибудь университете, даже не в самом престижном. Но академия очень сопротивляется новым трендам и неохотно признает новые области, если вы не готовы склониться перед авторитетами.
Было одно исследование, которое показало: ученые с интердисциплинарными степенями получают меньше и имеют более низкий рейтинг, чем их коллеги. Одна из культурных причин этого явления состоит в том, что исследователи относятся к интердисциплинарности как к своего рода награде: когда ты уже внес какой-то вклад в общепринятую область — написал докторскую диссертацию и завершил первый раунд публикаций, — только после этого ты можешь получить некоторую академическую свободу. Поэтому иногда исследователей, которые пишут прорывные работы и создают новые исследовательские поля, считают слишком амбициозными. В них видят людей, которые лезут вне очереди. Но спустя 10—15 лет, которые нужны для выполнения требований академии, многие уже просто не хотят заниматься новыми областями. Поэтому нам нужна смена парадигмы, чтобы люди могли начинать с интердисциплинарных исследований.
Но для этого нужен институциональный сдвиг, а не просто изменение паттернов индивидуальных исследований.
Американский ученый на базе огромного количества фактов наглядно показывает; что каждая расово-этническая группа в Америке имеет свои жизненные интересы и свою стратегию в борьбе за жизненные ресурсы к существованию, которые чаще всего противоречат системе ценностей создавшего ее белого большинства. Джаред Тэйлор предостерегает политическую элиту, а также широкие слои общественности от бездумной пропаганды мультикультурализма.
Провал интеграции. Меридит Брэйс из Сан-Диего, Калифорния, верила в интеграцию. Меридит думала: пусть лучше белые ходят в Хардинг, чем в учебное заведение, где они будут в большинстве.
Люди прекрасно понимают, почему и против чего они протестуют. И если Пеллер надеется переубедить кого-то, то хочется ответить ему его же собственной усмешкой: "Да полноте! Документалист и исследователь из консервативного Манхэттенского института Кристофер Руфо, раздобывший и распространивший через Twitter эту новость, написал, что план предусматривает продвижение КРТ "во всех 50 штатах и 14 000 школьных округах на местах". ТАСС , официально почил", — подчеркнул он. На федеральном уровне позиция NEA была прямо поддержана Белым домом.
Примирение или вражда? В ссылках сторонников критической расовой теории на политизацию спора, безусловно, есть резон.
Лекториум он-лайн
- Лучшая рецензия на книгу
- Описание документа
- Эксперт: Либеральные силы Запада хотят создать новый мир без расовых различий
- Социальный реализм
- Расовая ненависть вновь стала идеологией Запада?
- Как Гитлер создавал новую расу арийцев, трагедия украденных детей